присели за стол и начали угощаться. Некоторое время все молча и сосредоточенно кушали хозяйское угощение. Слуги сновали тихо и уверенно, подливая уху, убирая пустые тарелки, подливая воды и соков. Меняя полотенца на коленях присутствующих. После ухи прозвучал новый тост.
– Братушки, разлюбезные. Потом, за чаем, обсудим наши беды и радости, пути и дороги. Но сейчас скажу спасибо вам за веру вашу, которую вы в людях сеете. Придет время, и армия в сто сорок четыре тысячи соберётся и придёт. Придет и наведёт порядок на нашей земле. Будет вершить праведный и честный суд. Давайте братушки, вспомним всех неправедно отправленных в каторгу и посаженных в тюрьмы. Но мысли наши и мечты сбылись. Нет больше государя Александра II. Погиб, пораженный праведной бомбой. Много он нас преследовал, но время его закончилось. Все вы знаете, не без нашей помощи свершилось правосудие на земле, – радостно заявил «Главный Кормчий-купец» и призвал всех пригубить бокалы с водой.
– Позволь Главный Кормчий, стих прочесть про Великого Кормчего, Кондратия Ивановича. Не откажи, – спросил хозяина один из присутствующих.
– Читай, читай родимый. Спасибо, что помнишь, – с лицемерной улыбкой заявил Непогодин.
Купец с большим животом и покрытыми маслом, завязанными волосами на затылке встал и тонким голосом, со слезами на глазах прочёл:
«Одни верные детушки станут вспоминать;
Станут они вспоминать, плакать и рыдать,
А неверны детушки станут забывать,
Станут они забывать, в землю зарывать;
Немного останется во моём саду,
многие заблудятся во темном лесу.
Без поры без времечка, завянет мой сад.
Забыли вы, детушки, мои словеса,
Обманули, детушки, слабы телеса.
Помните, детушки, мои наставления-страды
Вы названы, детушки, живые сады».
После этого, заплакав, сел на место. Общество одобрительно зашумело в поддержку, выражая одобрение его чтением. Некоторые улыбнулись, пряча презрение, к читавшему, в уголках губ.
– Спасибо тебе, Кондратий Михайлович. Пусть на орловской земле такого не произойдёт. Пусть вера убеления всегда будет процветать. А жеребцы мирские пропадут пропадом. Давайте за это и выпьем водицы, – заявил Артемий Афанасьевич и вновь призвал всех пригубить бокалы с водой.
Насытившись, гости вальяжно развалились за столом. Слуги быстро убрали со стола ненужную снедь и вино. Накрыли по-новому. Появились вычурные сладости, чай и напитки. Компания приступила к серьезному разговору. Беседу вёл хозяин, Артемий Афанасьевич.
– Вот что, братушки! Начну я с наших дел и расскажу о них. Надо принять общие решения, как нам в разных местах единую волю нашей общины проводить. Как приблизить наш праздник и праведный суд над пропащими людишками-жеребцами. Хочу сказать, братушки, что новые осветлённые приходят и принимают печати, проходят огненное крещение. Однако мало. Мало мы трудимся. Надо бы подумать и больше денег вкладывать в крестьянских деток. Давайте назначать разрезных агентов из самых лучших братушек. Пусть ездят по сёлам и деревенькам, рассказывают крестьянам о нашем процветании. О веровании нашем, призывают прекращать грехи, принять огненное крещение, побороть плоть человеческую. Особенно, надо деток в истинную веру приводить, тогда и община будет молодой и вечной. Денег надо давать отцам и матерям. Если они не хотят в истинную веру убелиться, тогда пусть детей отдают. А вы им деньги за это. Что скажите, братья? – уточнил купец.
– Правильно ты, Главный Кормчий, говоришь. Верно советуешь! Я уже так и начал у себя в Калужской губернии делать. Двух братьев назначил. Денег дал. Сами они лицом пригожие и румяные, одеты красиво. Образованы и говорливы. Люди им верят. Но аккуратно надо. В начале присмотреться, приглядеться. Понять, чем дышат, чем живут. А потом уж и предлагать. Только огненное крещение не в сёлах проводить надо. Если погибнет такой малец, беда будет. Или денег надо будет дать в десять раз больше или вообще полиции выдадут. Тогда каторга. К себе надо вывозить, в тайные места, там и убелять. Если удачно проходит, то приживаются эти бывшие крестьянские детки. Родителей и не помнят. А что им помнить, стол сытый. Одежда справная. В поле работать не надо, – встав, высказался один из гостей.
– Вот, прислушайтесь братья! Так всем делать надо. Чем больше ваши корабли в губерниях, тем больше в империи флотилия! Может есть еще какие советы? Кто желает сказать слово мудрое? – уточнил Артемий Афанасьевич.
– Есть, батюшка, Главный Кормчий. Я вот что у себя, во Владимирской губернии, делаю. Один наш брат специально на ростовщичестве служит. Тем, кто в долгах и расстройствах хозяйства находится, предлагает принять первое убеление. Многие соглашаются. Приглашаем на радения. Такой человек посмотрит, посмотрит и решится на первое убеление. За это мы его долги прощаем или выкупаем эти долги у неправедных. А там, за первым убелением, и второе. А когда второе, уже и греха нет. Так как всем известно, нет удесных близнят, нет причинного места, нет и греха. За это мы ему денег на своё дело даём. А чтобы всё получилось в коммерции и в торговли, брата-наблюдателя ему приставляем на год-два, – поделился своим путём привлечения в общину, владимирский купец.
– Вот братья вам и путь! Молодец, настоящий Кормчий, – удовлетворённо, похвалил выступавшего Непогодин Артемий Афанасьевич, – кто ещё поделиться мудростью?
– Можно я, – заявил рязанский «Кормчий».
– Говори, Иван Михайлович, говори. Будь добр, сердечный! – поддержал хозяин дома.
– Мы, батюшка, Главный Кормчий, вот как делаем. По солдатикам смотрим. Они, служивые, бедствуют. Тяжело им, горемычным. Служба, лямка солдатская тяжёлая. Хочется им отдушину иметь. Приближаем мы их, подкармливаем. Семьям помогаем деньгами. Они к нам и отходят. Многие уже оскопились. Первую печать на себя наложили. Уверовали в нас и наши помыслы.
– Это правильно. Ещё покойный учитель наш Александр Иванович Шилов пример нам показал хороший, когда в ссылке в чужой стороне был. Он смог одним праведным словом унтер-офицера, который его охранял, в веру обратить и тут же убелить. Лишить его греха плоти. Там, в Шлиссельбургской крепости, многим повезло из рук самого Александра Ивановича веру почерпнуть. Человек десять он подверг огненному крещению, а то может и больше. Ни власти, ни надзор остановить праведное дело не смогли. Надо все возможности использовать. Учитель наш, Кондратий Иванович, за свою долгую и праведную жизнь сам собственноручно больше ста человек огненному крещению подверг.
– Как в Орле, Кондратий Михайлович? Как у вас дела идут. Много ли новых членов на корабль вошло? Поделитесь, поучите всех. Может, полезно будет кому из присутствующих? – спросил, «Главный Кормчий», купец Непогодин.
– Что касаемо солдат, займов и крестьянских детей, то у нас на это работа налажена. Но у нас, батюшка, ещё и два постоялых двора имеется. Мы, конечно, очень осторожно себя ведём, но всё же умудряемся корабль пополнять. Девок красивых мы наняли на обслугу, вместо половых. Вначале долго с ними беседовали, к истинной вере приобщали. Смогли, приняли они огненное крещение первой печати. Теперь привлекают молодых, да ретивых. Тех, которые больны лепотой женской. Пообщаются с месяц, другой с девицами, а потом и соглашаются на первое огненное крещение. Оно-то, плотскому, не особая помеха. Где первое, там и второе. Через грех к святости идём. Вот так-то батюшка! – ответил орловский «Кормчий».
– Это не по правде учения. Это отступление от заповедей братушек и искупителей, Селиванова и Шилова, – заявил один из приглашённых.
– Что ж тут неправильного? Всё правильно, если новые члены прибывают в круг корабля, – ответил Артемий Афанасьевич, – а скажи, Кондратий Михайлович, как проводите крещение? Много ли гибнет людей?
– Нет, батюшка, не много, за этот год только одного похоронили. Умер, не приходя в себя. Человечек у меня появился, веру крещением принял. Немного в медицине понимает. Огненное крещение проводит быстро и чисто. Заживает быстро всё, что у мужиков, что у баб. При этом настойки всякие использует, с ядовитыми грибами, волчьей ягодой, болиголовом. Иной человечишка заснёт, а проснётся уже на пегом коне.
– Молодцы! Берите пример братья, с голубей орловских. Я тоже поделюсь московским знанием. Скупаем мы все воровские вещи из драгоценных
